У рубиновой птицы пожара Крики страшны, а когти остры. И мечты, вожделенные яро, Гаснут в плачущем шелке золы. Зыбкий дух безрассудного бога Слишком темен был, чтобы унять Жалкий импульс слепого порока И в мир скорби дитя не отдать. То не кровь с небосвода струится. Это слезы несчастной Шилен. Не в печатях богиня томится. Ее память – вот истинный плен! Дьявол не был с рождения мира. Он родился в смятения час Когда страх, гнев и боль воплотились В один ужас. И правил там страх. Я был призван пресветлой богиней, Чей рукой в руку вложен мне меч. Чтоб корения лжи и насилья Мог я лезвием пламенным жечь. И сказала избранница света: «Быть негоже тебе одному. Чтоб всегда возвращался с победой Тебе верного друга дарю!». И сверкнув грозовыми глазами Заклинанье созданья прочла. Оросив сотворенье слезами, Одарила пантерой меня. С той минуты мы с ней неразлучны. И во льдах, и в дыханьи огня. И негромким приказам послушна Словно агнец пантера моя. Нет созданья ее совершенней! Нет сравненья ее красоте! Смерти дух, черный ангел спасенья! Бич пресветлой богини во тьме! Рыцарь ада, служу только свету! Устрашается дьявол меня! Я несу в его царство победу Золотого, святого огня! В путешествиях дивных восточных Сколько девиц не видывал я. Безразличны мне томные очи! Я люблю только всполох огня! Но как страшно мгновение пытки. Пробил ужаса час роковой. И проснулись гиганты под плитами. И пролилась кровь наземь рекой. Я был призван к пресветлой богине. Ее волю мне должно вершить! Рыцарь Сигель зовусь я отныне! И пантеру я должен забыть! Грозный зверь больше мне не подсилен. Нежной деве ему помогать. И вознес я молитву богине! Просил друга не отнимать! Непреклонна избранница света: «Порой больше придется терять! Ты сильнее, чем прежде! Победы Ты один легко можешь достать!». Тут взглянул я на нежную деву: На пантеру смотрела она. Пламенели огнем восхищенья Изумрудные море-глаза. Я однажды случайно увидел Как в сраженьи танцует она И как радостно битве смеются Изумрудные море-глаза. Мне знакомо ее вдохновенье Безрассудной отваги в очах. И прекрасно улыбки презренье На холодно-лиловых устах. И смотрел я на верного друга: Словно бархатный отблеск ночи! Две красавицы, верных подруги. Ах! Несчастное сердце, молчи! Дева. Дева. Зачем же пантеру Ты мою как цыган увела! Верный хищник доверчивой серной За тобою, коварной, пошла. Мне не надо блаженного рая! Рыцарь ада по-прежнему я. Но твержу, от обиды сгорая: «Приручила б ты лучше меня!». Мне порою мерещатся очи То пантеры, то девичьи вдруг. Черной шерсти мрак в бархате ночи. Или в сумерках шелк сизых рук. И теперь мне одна лишь дорога: Вершить волю святой Эйнхасад. И душе, что терзалась жестоко, Место самое – горестный ад! Но не в радость победа над тьмою Мне ее больше не с кем делить! Поседевшей поникнув главою, Хочу голову эту сложить. У богов пусть свой путь и возмедья Пусть они как угодно вершат! Мне найти бы пристанище в бездне, Забытьи и… прощай, старый ад! Звучный голос, читающий свиток. На ресницах танцует слеза. Страстно небу возносят молитву Изумрудные море-глаза. Легкий вздох радостен был и светел. Взгляд – как трепет весеннего дня! В тихий голос вплетается ветер: «Не возьмешь ли с собою меня?». Я счастливей, чем вечные боги! Новый день - только радость и свет! Я с подругой прекрасной в дороге Делю радость добытых побед!
